О чём нам может рассказать самоназвание народа

(Единство и борьба противоположностей)

Если вас приняли в инстут без экзамена,      
не спешите радоваться - вполне вероятно     
это институт психических заболеваний     
им. Склифософского     

  Из общества маленьких радостей, которые я ещё могу себе позволить (сладкого мне уже нельзя, проехать перекрёсток по красному сигналу светофора уже дорого, развернуть достаточно широкие плечи перед молоденькой кокоткой уже не даёт позвоночник), пожалуй, главнейшую мне доставляет удовольствие маленьких открытий в области смысла слов. К примеру, некогда было поистине удивительным узнать, что слово "жрать", которое я, как и большее количество моих соплеменников, считал отражением способа неаккуратного и грубого вкушения пищи, восходит к слову "жертвовать". Оказалось, что где-то там, далеко-далеко, слово "жрать" означало потребление пищи во время жертвоприношения, т.е. достаточно возвышенный акт. И наоборот, нонешнее слово-эталон для правильного насыщения желудка - "кушать", оказывается восходит к слову "кусать" и в основе своей означало жадное и быстрое пищепоглощение.

  Есть и другие примеры. Слово "задница" в древнерусском означало "наследство"; "колобродить" - ходить по кругу (по ходу Солнца-Коло) и распевать молитвы; "уй" - дядя. Даже конопля - это, оказывается, было культурное растение, из которого наши предки делали очень даже неплохую одёжку, а не то, за хранение коего ныне, согласно статье 228 УК Российской Федерации, положено до трёх лет.

  В связи с тем, что лет мне достаточно много, количество подобных примеров разрослось настолько, что со временем начало превращаться в качество. Возникла крамольная мысль: что ж это за язык такой, на котором говорили наши предки? Что у них всё шиворот-навыворот? (кстати, не поленился, встал и заглянул в словарь Фасмера: "шиворот" это оказывается шитый воротник). Что ж это у наших предков всё не так? Хотя, может быть, это у нас не так, а у них было правильно?

  Так, зацепившись за эту спасительную мысль и чувствуя себя первопроходцем, я встал на ту тропу, которую торили десятки, а может быть, даже сотни моих предшественников. Это уже даже и не тропа, а вполне пригожий тракт, по которому туда-сюда носится масса чудаков, одержимая, как и я, радостью маленьких словесных открытий. Чего они хотят? Да, по-разному. Кто-то просто "тащится" (слово из лексикона моей младшей дочери), кого-то "плющит" (оттуда же), а неких откровенно "торкает" (прости, Господи, за дурной язык). Наиболее отъявленные ищут такое загадочное явление как "праязык". Эти, конечно, самые отвязанные, а потому и самые интересные.

  На их сходках, где они размахивают руками, выпучивают глаза и, незаметно для себя , мочат собственные бороды в алюминиевых кружках с ядерным кофе, мне доводилось слышать множество забавных историй и, что особенно интересно, соображений. Например, что родовая принадлежность слов - это исключительно важная вещь, и смысл ея полностью утрачен. Что назначение двойственного числа в языке, состоит совсем не в числе два, а в парности. Что в древних языках гласные вставляли, когда хотели, чтобы текст "ожил". Что Путин - инопланетянин, а Земля квадратная. И т.п.

  Среди этих милых и приятных глупостей особой занозой для моего восприятия оказалась теория "Взаимоперетекания противоположных понятий в течении исторического развития". Согласитесь, жуткое названьице, однако, если вы уже дочитали до этого места, то не сочтите за труд прочесть немного далее, для того, чтобы убедиться, что смысл иногда присутствует и в самом, казалось бы, непонятном.

  Несмотря на трудновоспринимаемое название, краткий смысл его следующ: "Слово, с течением исторического развития, меняет свой первоначальный смысл на прямо противоположный". Поясняем "по-простому": то, что было первоначально считалось чёрным, через некоторое время станет восприниматься серым, а потом уже и вовсе превратится в белый и наоборот. Такая вот немудреная мысль. А, собственно, что вы ещё хотите от людей, которые даже спят с томиком Ожегова в руке. Представляете себе? Есть дяденьки, которые спят с тётеньками - это нормально и обыденно. Есть дяденьки, которые спят с дяденьками - это, как известно, ненормально, но они говорят, что это забавно. Есть даже малая группа тех дяденек, что засыпает с любимой детской игрушкой. Но как оценить тех, кто не только засыпает, но и просыпается, нежно прижав томики Ожегова и Фасмера ко впалой груди?

  Но о чём это я? Да, о взаимоперетекании смыслов. Итак, возьмём, к примеру, два таких понятия как самоназвание народа и его иноназвание. Как на ваш взгляд, "русский" это самоназвание или так, этих причудливых инопланетян, вместе с их загадочной русской душой, называли соседи? Большинство (согласно статистике) считает, что "русский" - это самоназвание данного этноса, и вот тут мы тихонечко загудим, ибо если русский - это самоназвание, тогда как же их (т.е. нас) называют соседи? Да точно также - русские! Тогда чем же отличается самоназвание от иноназвания? Вроде бы ничем и вот это уже неправильно.

  Самоназвание, как раз и должно отличаться от иноназвания тем, что мы, как народ, в отличии от иных прочих, знаем, что на самом деле мы "люди", "знающие правильный путь", "слышавшие слово Истины", "чистые", да и вообще молодцы. В то время как наши соседи нас таковыми не считают. Для них мы, живущие в такой-то стороне, выглядящие странным образом, причудливо себя ведущие, исполненные дурных привычек и прочее. Знаете, кстати, откуда пошло слово "кретин"? Некогда на бескрайних просторах Римской империи своими подвигами получило право на поселение такое странное племя как "христиане". Окружавшее их римское языческое население не понимало, как можно верить в единого Бога и не приносить жертвы остальным. Да и вообще эти ребята вели себя крайне странно: кровавых жертв не приносили, по внутренностям не гадали, вечно распевали какие-то странные песни. Звали себя странно - "христиане", но горбатоязыкие латиняне не могли выговорить такого простого слова, а оттого звали "христиан" на свой лад - "кретúни". Откуда в мировую практику и вошло слово "кретин" - человек, ведущий себя странным образом.

  Так вот, практика, когда сам народ называет себя словами типа "чистые", "знающие правильный путь", "следующие слову Истины" и пр., в то время как соседи их называют по- иному - практика древняя. Действительно, а с чего это соседи будут называть кого-то "чистые"? Если они так сделают, то тогда получится, что сами они (т.к. не живут вместе с "чистыми") будут называться нечистыми. А кто захочет считать себя нечистым или живущим не праведной жизнью? Дураков нет! А потому и появляются иноназвания: не пакистанцы (чистые), а пенджабцы (живущие у пяти рек); не словене (знающие Слово), а москали (живущие под пятой Москвы); не нохчий (люди), а чечены (живущие в ауле Чечен) и т.д.

  Однако, как же так получается, что народ, со временем, утрачивает своё самоназвание и добровольно принимает на себя иноназвание? Ведь не под пыткой же, наверное, всё происходит, а по каким-то вполне понятным законам. Для того, чтобы показать, как это происходит, мы разделили сей процесс на пять частей. Можно, конечно, и больше (или меньше), но нам кажется, что пять, в данном случае число оптимальное. Итак, с чего всё начинается?

  Начинается всё с появления пророка, который в юдоли греха и общего остервенения, вдруг указывает общественности принципиально новый путь жизни. Чистый и простой. А если пророка не убивают сразу, то через некоторое время его точка зрения получает понимание и он обрастает почитателями. Со временем оные превращаются в маленькую общину, которая обособляется, начиная жить по собственным законам. Это, естественно, не нравится их бывшим соплеменникам, а потому через короткое время их, как правило, изгоняют, ибо кому понравится, когда рядом живут праведники, которые каждый день всем про это напоминают?
  И это хороший вариант. Праведникам не всегда удаётся уйти живыми от излишнего внимания бывших соплеменников - часты варианты, когда их просто убивали, не допуская отселения. Что называется - "гасили зло в зародыше"! Но наш вариант хороший, а потому маленькая община, отселившись, полностью обособляется. И уже обособившись, обнаруживает себя, как сообщество чистых и праведных людей, живущих по слову божьему. Так рождается самосознание, а вместе с ним и самоназвании, ибо должны же они себя как-то определить в этом странном мире. Самоназвание восходит, как правило, к следующим основным вариантам:

• Чистые (пакистанцы, халистанцы, катары и т.д.)
• Знающие правильное слово (словене, сунниты и пр.)
• По имени пророка (манихейцы, зороастрийцы, вальденсы, исмаилиты, гуситы, кальвинисты, буддисты, богомилы и т.д.)
• Люди (с большой буквы) - нохчой (чеченс.), ненцы (ненецк.), нивхи (нивхск.), imazi? ?n (берберск.) и т.д.

На этой условной первой стадии новообразовавшийся народ живёт самодостаточно, свято чтит обретённые законы и категорически отказывается от контактов с окружающими людьми, ибо где контакт - там зло. Как гласит восточная поговорка: "Приблизишься к котлу - испачкаешься сажей, поздороваешься с плохим человеком - прилипнет беда". В целом, подобное убеждение, конечно же, правильно, но долго ли может выжить племя, не контактируя с соседями? Недолго, через некоторое время этот контакт случается и тут начинается вторая стадия процесса.

И вот, наконец то, Василиса
Прекрасная вышла замуж за Ивана
Дурака и стала она зваться …
Василиса Дурак.

  На этой стадии, обособившиеся, начинают вступать в различные контакты с окружающим населением. В большинстве своём эти контакты вынужденные, но это ничего не меняет - зараза иного бытия тихо-тихо, шажок за шажком проникает в стройное тело новой веры. Вначале это всего лишь мягкие касания вопросов "А как там у них?" Это не более чем любопытство, а порой даже просто деловая потребность, но тем не менее. Товарищ Сталин был тысячу раз прав, считая, что вся зараза проникновения капиталистического влияния идёт от контактёров (дипломатов, официантов, гостиничного персонала, переводчиков и иже с ними). Именно они, вступая в вынужденные контакты с иноверцами, цепляют там инфлюэнцу морального разложения.

  Конечно же, на первых порах эту гадость пытаются не пущать - посылают на контакты самых выдержанных и стойких - но люди это всё-таки люди. У самых выдержанных и стойких есть жёны, дети, родители и родственники. И они не успокоятся, пока им не расскажут всего. Да и не все стойкие оказываются достаточно стойкими… . Так потихонечку-полегонечку бацилла чужого образа жизни мягко вползает в сообщество обособившихся. На этой второй стадии у неё совершенно нет шансов на развитие, пока не случится странное.  Обратите внимание: а ведь этих новообратившихся соседи тоже как-то называют. И далеко не всегда так, как те называют себя сами. Соседи называют их по - своему: живущие у такого-то холма, поселившиеся в таком-то городе, вылезшие из такого-то болота и т.д. Ещё чаще называют по особенностям поведения и внешним признакам.

  Чаще всего соседи новообращённых знают их самоназвание, но предпочитают называть по - своему. Этому есть свой резон. Ибо, если ваши соседи называют себя "люди" - это как-то автоматически подразумевает, что все остальные "нелюди" и это не придаёт энтузиазма общению. Поэтому чужаков, особенно в своём узком кругу, завсегда предпочитали называть по-своему. И пока все эти названия крутились внутри себя, никого это не волновало, но однажды утечка информации всё-же происходила. И тогда новообращённые сталкивались с тем, что при контакте их назвали не их самоназванием, а как-то по - другому. Не унизительно или уничижительно, а просто по - другому. Их реакция? Вначале жёстко отрицательная, но со временем…. . Ведь не просто же они вступают в контакт - новообращённым было что-то надо. И вот здесь их настигает дилемма: либо признать за собой это иноназвание и получить желаемое, либо круто развернуться и уйти. Если дадут, конечно… . Так что в большинстве случаев новообращённые признавали за собой иноназвание и получали желаемое. Дескать, да и чёрт с вами, назовите как хотите, лишь дали что нам надо. Но это ведь до поры - до времени. Однажды поговорка "Назвался груздем - полезай в кузов" срабатывает. Вот тогда-то и происходит это "странное": однажды посланник вдруг замечает, что, размышляя о деловых вопросах, он незаметно назвал себя не самоназванием, а иноназванием. Заметил и удивился, надо же, как прилипло, но упустил из виду, что началась третья стадия развития этноса.

- Когда мне нужно выбирать между злом
большим и меньшим, я обычно выбираю то,
которое ещё раньше не пробовала.
Мэй Уэст, американская киноактриса

  Эта стадия начинается незаметно: по мере развития чужеродных контактов, народ, сначала со смехом, а потом всё более определённо начинает называть себя не самоназванием, а названием чужеродным. И в определённый момент это становится нормой. Нохчой становятся чеченцами, лужичане - сербами, ханьцы - китайцами, ямато - японцами и т.д. Казалось бы, ничего особенного не происходит, но это только кажется. Когда люди приучаются воспринимать себя, не как "Люди, Чистые, Ведущие праведный образ жизни, Достойные", они тихо-тихо перестают себя чувствовать таковыми. И становятся "живущими в такой-то стране", "у таких то гор", "близ такой-то канавы" - со всеми вытекающими последствиями.

  На бумаге подобное происходит за секунды, но в жизни на это требуются десятки, а иногда и сотни лет - у каждого народа по своему. Это очень-очень длинный период, но итог, как правило, один - иноназвание медленно, но верно вытесняет самоназвание из сознания народа. Шаг за шагом, не спеша, от поколения к поколению, по самой малости, но однажды на собрании люди вдруг называют себя иноназванием. Оно настолько срастается с людьми, что они и думать не думают, что здесь происходит что-то исключительно важное. И что вы думаете случается тогда? А случается переход к четвёртой стадии развития этноса - старению.

Старость не всегда приносит мудрость,
иногда старость приходит одна…
Из прочувствованного

  Однако, самоназвание не сдаётся. Далее следует длинный этап жёсткой борьбы, когда самоназвание пытается вернуть себе утраченные позиции и выкинуть мерзкое иноназвание из лексикона прочь вообще. И вначале успехи, казалось бы, налицо. Но… сколько верёвочке не виться, а кончику быть. Через десятки или сотни лет иноназвание побеждает, причём побеждает жёстко, чётко и со значительным перевесом.  Кстати, процесс борьбы самоназвания с иноназванием происходит не сам по себе, не в какой-то обеззараженной воздушной среде. Всё это происходит в реальной живой жизни, а потому вместе с самоназванием утрачивают свои позиции и иные параметры самосознания народа:

  Во-первых, он теряет свой словарный запас. Этнос умирает, а потому вырождается язык: у него не хватает возможностей к словообразованию. При появлении новых понятий их становится невозможно определить из возможностей исконного языка. Гораздо проще, оказывается, взять слово из другого языка, чем найти адекватное своё, да и многим ли это нужно? В результате язык начинает наполняться словами чужеродного происхождения. Сначала их единицы, но со временем эти единицы становятся сотнями и тысячами.

  И случается "во-вторых": слова родного языка начинают терять свою осмысленность и предназначение. Их понятийность снижается и они начинают значить совсем не то, что значили когда-то давным-давно. На четвёртой стадии развития этноса народ устойчиво говорит на суржике, причём, что особенно важно, совсем не переживает по этому поводу.
  Хотя, вот тут, мы, пожалуй, хватили через край. Нет, конечно, не весь народ радостно приемлет облекающую его суррогатную культуру. Всегда находится тот, кто вступает в активную борьбу за возрождение исконно-посконной правды. Вступает, начинает белыми фигурами и … в конце концов проигрывает. Потому что борьба за возвращение смысла зачастую переходит в борьбу за "зипун и лапти". Вместо осваивания паровоза народу предлагается вернуться к телеге, вместо стиральной машины к полосканию белья в проруби, вместо "рубки в Quake" к игре в лапту и т.д. Борцы за "наше, родное, исконное" предлагают не развивать общество, а самоизолироваться, вернуться к старому и зажить, как деды с прадедами жили. Но как говорит лезгинская пословица: "В трёхсотлетнем болоте тоже есть вода, да жаль не питьевая!" А потому не сразу, но всё это кончается печально: новое поколение выбирает "Пепси" и слоган "Не выпьешь "Колу" - не кончишь школу!" приобретает угрожающее значение. А вот когда народ "своему" начинает предпочитать иноземное, своим словам - чужеродные, своей вере иную - приходит пятая и последняя стадия развития этноса - угасание.

  Казалось бы, в конце предыдущего абзаца мы уже нарисовали полную картину разложения. Вместо самоназвания этнос пользуется иноназванием, вместо возможностей своего языка - чужими, вместо предметов изготовленных в своём отечестве - чужестранными. Сделанное в своём отечестве полагается изначально плохим, в чужом - априори качественным. Картинка, вероятно, для многих знакомая. Но это ещё не конец. Конец наступает тогда, когда понимаешь, что свет в конце туннеля это всего лишь огни приближающегося поезда.

  И вот тут-то случается важное: ещё задолго до приближения этого локомотива посреди массива партии "восстановителей истоков", вдруг как-то сам собой образуется маленький островок отщепенцев. Эти отщепенцы между Сциллой старой культуры и Харибдой чужеродной пытаются пройти в нечто принципиально новое. Они не идеализируют старое и не упиваются новым - они пытаются возродить культуру изнутри. Не на основе остатков знаний от исконной культуры, а в попытке обособиться от неё и поискать эту самую исконность в другом месте. Совершенно по-новому наполнить язык смыслом. Тем смыслом, от которого мурашки бегут по коже и чувствуешь оторопь от прикосновения к чему-то Огромному, Настоящему и Стоящему. От такого прикосновения хочется жить, и чувство восторга переполняет ищущего до краёв.

  Так на стадии вырождения одного этноса происходит зарождение нового. Так в народе, название которого уже ничего не значит, уже начинает теплиться другой, тот, что трудом и болью ищет для себя самоназвание и самоощущение. Это ещё не его новое воплощение (ибо ещё нет пророка), но это уже протостадия. Беременность новым, которая со временем, разрешится во что-то большое, значительное и могучее. И, конечно же, с новым самоназванием. Уже потрясает воздух словами новый Иоанн Креститель, уже собираются над ним царские тучи, а где-то вдалеке волхвы рассказывают своим детям, как отправились они поклониться царю земному, который только-только народился и на которого им указала появившаяся комета. "Слушайте, дети! - говорят они, - и как только услышите, что где-то появился народ с название "люди" - бросайте всё и идите туда! Нарождается там новое дело и требует оно помощи и защиты. Идите туда и обретите счастие своё среди людей, что взаправду называют себя слушающими Истину!"

  И всё начинается по - новой…

 Статьи автора по близкой и схожей тематике:

Софокл и Эврипид (чем нам может быть интересен спор древних)

Божественное предопределение вопрос вопросов христианского мира

Первая брачная ночь или можно ли поднять руку на богочеловека

Синдром Стендаля, анджали и желание перекреститься