Если у хоронящих не было чёткой уверенности, что умерший не будет "являться" в селение в качестве призрака, на короткий срок устраивали общий траур. В русском языке слово "траур", появилось, по всей видимости, из немецкого. "Träuer" по-немецки означает "печаль и скорбь". "Скорбь", пожалуй, один из лучших русскоязычных терминов для обозначения того состояния, в котором должны пребывать все, знавшие умершего ранее. "Скорбить" в русском языке понимается как "сохнуть, морщиться, коробиться, сжиматься". Все эти глаголы восходят к необходимости для оставшихся в живых изменить свой внешний облик. Это необходимо для того, чтобы, в некотором роде, "замаскироваться", сделать свой внешний вид неузнаваемым для умершего.

В Белой Краине, во избежание укусов змей,
матери мазали руки и ноги своим мальчикам
помоями, оставшимися от масленицы.

  Размышляя подобным образом, родственники и друзья одевались в особую одежду, уместную для этих случаев. На неё обычно прикрепляли часть одежды самого умершего, которую, перед опусканием гроба в могилу, предварительно разрывали и раздавали всем, пришедшим на похороны. У мусульман с этой целью использовалась одежда умершего, а у православных христиан - рушник, которым усопшего предварительно перевязывали. Собравшиеся брали кусочки и прикрепляли себе на одежду. Данное действие предполагало, что природа лоскута сольётся с природой одежды участника похорон и, благодаря содеянному, вся она приобретёт "защитные" свойства. Считалось, что умерший не сможет "увидеть" живого в таком одеянии, так как "подобное не отличает подобное".

  Кстати, данный лоскуток, будучи своего рода атрибутом мира иного, сохранял свою магико-защитную силу и позже. Он облегчал обладателю превратности путешествия за пределами своего, окультуренного мира (деревни, села, города). Лоскуток обеспечивал магическую защиту от всевозможных духов, через чью территорию путешествовал его хозяин. Обычай этот оказался очень живучим и, несмотря на утраченный смысл, остался в этикете - в виде платочка, который обычно выглядывает из нагрудного кармана мужского "парадно-выходного" костюма. Кусочки одежды умершего вшивали в детские вещи, в постельные принадлежности (лоскутные одеяла), в завесу, которая отгораживала новобрачных от остального жилища и т.д.

  Кроме лоскутка из одежды умершего, возможны были иные способы "маскировки": одевание платья "наизнанку", "задом наперёд", натирание лица сажей, посыпание головы пеплом, изменение причёски (женщины распускают волосы, мужчины не стригут), выстригание плеши, вырывание волос, хождение без обуви, изменение имени и т.д. Особенно полезным было применение не одного такого способа, а максимальной их совокупности.

  Протяжённость траура, в некоторых случаях, напрямую зависела от ряда показателей и, в частности, от степени родства. Вдовы и прямые наследники должны были соблюдать правила траура в течение года. Остальные родственники - желательно 40 дней, все же прочие (в зависимости от степени личной близости с умершим) - 9 и менее дней, минимум - 3. Точное количество дней вряд ли когда можно было указать точно - несмотря на определённые правила, с каждым умершим это следовало отсматривать отдельно.

  Гораздо чаще траур распространялся на всех родственников и предполагал разные модели поведения, в зависимости от срока. К примеру, у древних иудеев траур делился на 4 части:

• Три дня - глубокий.
• Семь дней - скорбящие не появляются на улицу.
• Тридцать дней - ношение траурных одежд.
• Один год - отказ от музыки и удовольствий.

  Для более точного определения сроков траура, в первую очередь следовало учитывать личность умершего. Чем более "зловредным" характером он обладал, чем большим было количество его "завязок" с живыми, тем строже должны были соблюдаться правила траура. Однако далеко не всегда причиной "излишнего внимания" к живым являлись сами умершие. Достаточно часты были ситуации, когда живые из-за сердечных привязанностей, что называется, "не отпускали" умерших. Не отпускали, и потому становились невольной "добычей" предмета своей страсти. Подобное поведение нередко приводило к психическим расстройствам, физическим недомоганиям и истощениям. Чтобы защититься, знающие люди рекомендовали скорбящим носить на себе медальоны, в которых хранились частички умершего (волосы, его изображение, земля с могилы, воск с покойницкой свечи, обручальные кольца и проч.). Ещё раз повторимся, в целом, все защитные приемы особенно важны в тех случаях, когда с погребением и поминанием умершего были какие-то проблемы, как то: самоубийство, смерть на чужбине, смерть от несчастного случая ("задрал" медведь, убило молнией, придавило упавшим деревом и т.д.) В этих случаях оставшимся в живых надо было успеть принять адекватные меры, чтобы защититься от возможного внимания "неупокоенного мертвяка". В случае смерти известного человека, родственникам умершего следовало разослать известие о трауре всем, кто его знал, чтобы те также могли позаботиться о своей безопасности (то есть изменить одежду, завесить зеркало, отказаться от начала дел и т.д.) В особых случаях (смерть правителя, важного государственного деятеля, народного героя) объявлялся общегосударственный траур, дабы все знавшие его могли предпринять меры защитного характера.

Одиноким рождается живое существо, одиноким же и умирает. Положив на землю, как полено, мёртвое тело, родственники уходят, отвернувшись. Сопровождает его лишь только его "карма". А посему, следует накапливать добрую "карму", чтобы обрести себе спутника в "ином" мире. Ибо с хорошей "кармой" он преодолеет даже непреодолимое.

Манава Дхарма Шастра (IV, 240-242)

     Наверное, вы не поверите, но в списке того, что нужно человеку для достижения упокоения в "мирах покоя", первым пунктом идёт потребность в обретении "нового" тела. Хотя с другой стороны, это так естественно и понятно: раз мы переходим в "иной" мир, то существовать в нём мы можем только с "иным" телом. А значит, наша душа для своего дальнейшего существования должна обрести новые формы или, если хотите, новые одежды. Без них - никуда! И что же мы знаем об этих новых формах?

  К примеру, у нас есть ряд свидетельств от тех, кто там побывал и эти новые формы повидал. Верить им или нет - личное дело каждого, но просто отбрасывать в сторону эти свидетельства, пожалуй, не правильно. То, что мы сами подобного опыта не имеем, - не повод игнорировать свидетельства очевидцев. Случись такое с нами, тоже никто не поверит. Так что исследователю лучше всего эту информацию к сведению принимать - может быть, когда-нибудь и сработает.

  Итак, свидетельства. Вот, в частности, одно из них. Нам его оставил небезызвестный Плутарх Херонейский в одном из своих произведений - "Почему божество медлит с воздаянием":

"Некий Феспесий из Сол (Киликия), родственник и друг Протагора, однажды упал с высоты и стукнулся затылком. Последовал глубокий обморок, из которого его не могли вывести и, сочтя мёртвым, решили похоронить. Перед самыми похоронами он вдруг неожиданно пришёл в себя и рассказал следующее:
  "Как только мой дух отделился от тела, я сперва почувствовал то, что чувствует пловец, сорвавшись с корабля в пучину. Потом я словно вынырнул, и мне показалось, что дыхание моё восстановилось. Я огляделся, и душа моя раскрылась как сплошной глаз…. Через некоторое время я увидел поднимающиеся снизу души умирающих, они имели вид огненных шаров. И когда они лопались, то из них выходили фигурки человеческого вида, но совсем маленькие… ⁸ "

    Этому же, отчасти, вторит "Гаруда-Пурана", авторитетный древнеиндийский источник, которому примерно 1500 лет : "Умерший сбрасывает тело, как змея старую кожу. Возникает человечек, размером с большой палец, ветрообразный, страдающий от голода".

Кроме того, "Гаруда-Пурана" утверждает, что у этого "мальчика-с-пальчик" есть одна интересная особенность - он "ативàха", то есть "носимый ветром", или "ветрообразный". Если говорить доступней, этот человечек, этот мальчик-с-пальчик - призрак. Бестелесное существо, трагически зависающее над местом своей смерти в совершенно непонятной для него реальности.

"Боги, доподлинно так есть в Аидовом доме подземном
Дух человека и образ, и он совершенно бесплотный…"

Слова Ахилла, что увидел во сне
своего убитого друга Патрокла.
("Илиада. Песнь 23)

    Но почему бы и нет, если таковое предполагает та реальность, в которую мы перетекаем после смерти? Хотя перечень существ, населяющих пограничную область, куда как более широк. Кроме призраков, здесь обитают русалки, кентавры, шуликуны, зморы, и многие-многие прочие, чей неполный список можно найти в любой энциклопедии сверхъестественных существ. Всех их отличает одна очень важная особенность - их тела не доделаны. Часть тела у них человекоподобна, а остальное - нет. В силу этого, пограничную зону, чисто условно, но можно было бы назвать областью "недоделанных" существ. А уже за ней расположена область совершенных существ, и путь каждого из нас лежит именно туда.
  Правда, путь-то лежит, но толку от этого мало, ибо ни в теле призрака, ни в теле русалки, ни в теле козлоногого сатира, ни в каком-либо ещё теле-недоделке туда не попасть. Умершего и ставшего призраком человека здесь поджидает огромное разочарование. Даже какое там разочарование - настоящее горе, ибо он сам, лично, в этом "ином" мире просто не в состоянии добыть для себя это "новое и совершенное" тело.

  Сказанное выше исключительно важно. Главное, что стоило бы вынести для своего развития из этой работы, - это, по сути, всего две фразы:

"Особенность мироздания состоит в том, что тело, которое понадобится человеку в "ином" мире, создать можно только в "этом"! И почти-почти всегда - только своими усилиями".

-----------------------------------------------------------------------------------
⁸ Принято считать, что древнейшие части "Гаруда-Пураны" написаны в 4-7 веках нашей эры.